Фабрика без сердца  - Сверре Кнудсен

– И Подземелье занимает не один этаж, а несколько, – генеральный директор Хансен-Высочансен бросил на Марит суровый отстранённый взгляд, давая тем самым понять, что это – суперсекретная информация. – Это здание имеет множество подземных этажей…

Марит Ос хотела спросить, сколько, но язык её не слушался.

И они продолжили подземную экскурсию.

На минус первом подземном этаже находился транспортный цех. Отсюда отправлялись трейлеры, гружённые большими ящиками с вафлями. В этом цехе, как и в других, рабочие носили синюю униформу.

На минус втором этаже находился упаковочный цех.

Здесь на ленточном конвейере выезжали вафли, а сотрудники в белых халатах, перчатках и колпаках стремительно их упаковывали. Затем большие открытые лифты поднимали коробки с вафлями на этаж выше.

– Важно соблюдать правила гигиены, – заметил Хансен-Высочансен. – Здесь – невероятная чистота. Каждый сотрудник сам стирает свою униформу.

Марит кивнула с серьёзным видом. И удивилась: она много лет проработала на вафельной фабрике, но только сейчас впервые увидела ещё не упакованные вафли – свежайшие, ароматнейшие вафли.

– Тестосмесительный цех, – произнёс Хансен-Высочансен, когда они спустились ещё на один этаж. – Можно сказать, здесь всё начинается.

– Понятно, – сказала Марит. – Значит, вот где рождаются вафли.

– Хм-м, – произнёс генеральный директор и как-то странно посмотрел на Марит. – Именно этот цех приносит наибольшую прибыль. В частности, яйца. Яйца дорогие, – вздохнул он, – но однажды мы сможем производить их без кур, и тогда они будут обходиться дешевле. И ещё мы сможем изменить естественную форму яйца на другую. Ведь яйца так неудобно упаковывать и перевозить… – с явным раздражением заметил Хансен-Высочансен.

Марит Ос кивнула, хотя и не понимала, как можно нести яйца без кур и чем директору не угодила их естественная, такая совершенная форма. Но времени раздумывать над посторонними вещами не было: они спускались на лифте ещё ниже, и Хансен-Высочансен говорил без умолку. Они прошли ещё через два этажа, которые занимал тестосмесительный цех, и оказались на этаже, где выпекались вафли. Всё увиденное раньше Марит понравилось, но вид пекарни превзошёл все ожидания.

Здесь в несколько рядов стояли пекари. Одетые в светло-серую, полностью закрывающую все части тела униформу, они стояли перед двумя огромными вафельницами, на которых выпекались четырёхугольные вафли размером двенадцать на двенадцать квадратов. Как только пекари снимали с одной вафельницы все сто сорок четыре квадрата и заливали в неё новую смесь, как нужно было снимать сто сорок четыре квадрата с другой вафельницы.

Пекари трудились не покладая рук. Они были сосредоточены на процессе и работали очень быстро. Пекарня занимала несколько этажей, и Марит и Хансен-Высочансен спускались в Подземелье всё ниже. Чем ниже, тем измождённее выглядели рабочие, тем хуже было освещение, тем мрачнее обстановка.

Кое-где на стенах были нарисованы маленькие белые цветы, но от этого атмосфера не становилась менее тягостной.

– Скоро самый нижний этаж? – спросила Марит дрожащим, как у маленькой девочки, голоском.

– Довольно скоро, – ответил генеральный директор, сверкнув в темноте белоснежными зубами.

Наконец лифт остановился, и Марит поняла, что они приехали на самый нижний этаж Подземелья. Здесь уже не было ни пекарей, ни вафельниц. Только множество труб, желобов и конвейеров с большими ящиками. Здесь было почти совсем темно. Марит различала только слабые очертания сновавших туда-сюда людей. В невероятной спешке они что-то делали, но что именно – Марит не могла разобрать.

– Какой это этаж? – спросила она с напускным безразличием.

– Минус тринадцатый, – ответил Хансен-Высочансен с серьёзным видом. – Подземных этажей столько же, сколько надземных.

– Вот это да! – воскликнула Марит, но собеседник словно не слышал её.

– Это самое дно, ниже некуда. Здесь работают сборщики отходов.

– Сборщики отходов, – повторила Марит. То, как руководитель руководителей произнёс это слово, прозвучало как медицинский диагноз.

– Это не какая-то там работа для слабаков, – разоткровенничался Хансен-Высочансен, как будто забыл, что рассказывает всё это новичку. – Особенно сейчас, когда мы внедряем новый дизайн вафель и для переработки остаётся всё больше отходов.

– А как происходит их переработка? – спросила Марит, вся дрожа. Ей было жаль тех бедолаг, что работали всю жизнь здесь, под землёй.

– Дело в том, что мы пускаем отходы в производство. Перемалываем и добавляем в смесь для вафель. Теперь, когда мы срезаем уголки вафель, их производство обходится дороже, и сборщики отходов почти не получают жалованья. Рабочие здесь подолгу не выдерживают, приходится постоянно обучать новых. А у старых промерзают мозги, и они заканчивают свой путь в Морозильнике.

У Марит не укладывалось в голове, как директор мог говорить об этом ужасном месте с такой лёгкостью. Всем было известно, что попавшие в Морозильник никогда оттуда не возвращаются.

Хансен-Высочансен нажал самую верхнюю кнопку. Марит бросила прощальный взгляд на бедных изгоев. Ну и работа! Ну и жизнь! Должны же быть у них другие пути, кроме как закончить свою жизнь в этом страшном месте, откуда никто никогда не возвращался.

Вдруг Марит заметила кое-что на минус тринадцатом этаже и резко нажала кнопку «стоп».

– Что ты делаешь, чёрт возьми! – раздражённо крикнул генеральный директор. – Это запрещено! Ни один сотрудник никогда не нажимал на эти кнопки. Это мои кнопки! – Большой босс заговорил вдруг как маленький мальчик, и, когда он нажал на кнопку, чтобы лифт снова поехал, вид у него был обиженный.

Марит Ос не слышала, что говорил Хансен-Высочансен, – она вдруг вспомнила, где видела эти белые цветы.

Она знала человека, который рисовал такие цветы. Он был среди сборщиков отходов и неотрывно смотрел на Марит, как будто чувствовал, что она находится с другой стороны зеркала, за которым от рабочих был спрятан лифт.

Этим человеком был Сильвестер.

Марит Ос решила отказаться от предложения генерального директора. Всё увиденное было ей настолько неприятно, что она захотела как можно скорее об этом забыть. Девушка ждала, что генеральный директор Хансен-Высочансен снова задаст ей вопрос о новой работе, и собиралась ответить ему отказом. Но наиглавнейший руководитель даже представить себе не мог, что кто-то может отвергнуть его предложение о работе на одиннадцатом этаже. Он просто попросил Марит зайти к нему в кабинет в двенадцать часов следующего дня и подтвердить своё согласие.